Судьбоносным стал 1969 год, когда восемнадцатилетний Пурыгин пережил клиническую смерть после попытки суицида. Именно этот опыт полностью трансформировал его восприятие мира и пробудил художественный дар. В начальный период творчества он создавал небольшие деревянные работы с резными рамами, стилизованные под народную икону. Для этих произведений характерна трёхуровневая архаическая композиция: в нижней части обитали демонические существа, средняя отражала человеческую реальность, а верхняя символизировала божественную сферу.
В 1970-е годы художник сблизился с представителями неофициального искусства, среди которых были Борис Орлов, Дмитрий Пригов и Леонид Соков. Встречи в студии на улице Рогова и дискуссии о полистилистике и многоязычии в искусстве сыграли важную роль в его художественном становлении. В 1980 году он получил мастерскую в легендарном Фурманном переулке, давшем имя целому направлению в неофициальном искусстве.
Широкую известность Пурыгину принесли многочастные живописные складни-алтари, которые искусствоведы сравнивали с фантастическими полотнами Иеронима Босха. Он разработал личную мифологию, центром которой был «Леня Пурыгин. Художник из Нары. Гениальный» — именно такую подпись он ставил на визитках. Его воображаемый мир населяли постоянные герои: Голубая женщина-ангел, неизменно спасающая художника из преисподней, и её противоположность — мифическое чудовище «Пипа Пурыгинская». Картины отличались ярко-психоделическими цветами на фоне космической черноты и обязательно содержали текстовые комментарии автора к собственным видениям.
Международное признание пришло в 1988 году, когда на московском аукционе «Sotheby’s» были проданы два его «психоделических алтаря» — «Пипа (Видение на озере Охват)» и «Молох (Смерть голубой бабочки)». Год спустя художник эмигрировал в США, обосновавшись в Нью-Йорке и сотрудничая с галереей Эдуарда Нахамкина. Несмотря на коммерческие успехи, алкогольная зависимость продолжала преследовать его.
Одновременно с живописью Пурыгин занимался литературой, выпустив три книги ритмической прозы в стиле «потока сознания»: «Хреновины. Минироманы» (1990), «Космическая дурочка» (1993) и «Публия» (1993). В одной из них он определил главную задачу своего творчества словами: «Всеобщая любовь — вот цель жизни моей».
В 1992 году Пурыгин организовал в Москве экспозицию современного российского наивного искусства и основал галерею для поддержки начинающих художников. Трагический финал наступил в 1995 году: в начале года его супруга Галина с одиннадцатилетней дочерью Евдокией прилетела в Москву к погружённому в запой художнику, но по пути из аэропорта такси попало в катастрофу, и Галина погибла. Через месяц после смерти жены, 31 мая 1995 года, Пурыгин скончался от обширного инфаркта. Русская Православная Церковь отказалась отпевать художника. Дочь Евдокия была удочерена семьёй немецкого журналиста Норберта Кухинке.
Искусствоведы классифицируют творчество Пурыгина как ар-брют — особую форму наивного искусства, заменившую традиционно-идиллические мотивы «персональными мифологиями». Его работы свидетельствуют о глубоком понимании древнерусской иконописи и искусства Северного Возрождения, особенно Ван Эйка, Мемлинга и Босха. Художник применял техники народных промыслов, часто работал в формате полиптиха и создавал фантастический мир, сопровождая визуальные образы авторскими текстами.
Наследие Леонида Пурыгина представлено в коллекциях Государственной Третьяковской галереи, Московского музея современного искусства, Музея АРТ4, Музея П. Людвига в Кёльне, Музея Генри Наннена в Эмдене, галереи Эдуарда Нахамкина в США, собрании Юрия Трайсмана и других значительных музейных и частных коллекциях. Его творческое наследие продолжает вдохновлять современных художников уникальным сплавом христианских и языческих мотивов, архетипических образов и глубоко индивидуального визионерского опыта.
