Анатолий Зверев. «Автопортрет», 1950-е гг. Бумага, тушь.
В отличие от других стилей и направлений, авангард включает в себя множество непохожих друг на друга произведений искусства. Авангард — это новая волна, в которой множество школ, объединений и мастеров искали собственный новый художественный язык и желали разорвать связь с художественной традицией. К авангарду причисляют кубизм, фовизм, абстракционизм, экспрессионизм, футуризм и сюрреализм.
Авангард одновременно поражает, возмущает, восхищает и вводит в недоумение. Это искусство, опередившее время, до сих пор является предметом изучения и жарких споров исследователей.
Несмотря на западноевропейские истоки авангарда, в России это течение приобрело наиболее яркий характер. Именно здесь отчетливее ощущались новаторство и коренной перелом в искусстве.
Лидия Мастеркова. «Композиция», 1967. Холст, масло, коллаж.
Русское искусство также оказало плодотворное влияние на обогащение художественной традиции авангарда и колоссально его развило. Это тот редкий случай, когда последнее слово осталось именно за русскими мастерами, — Казимиром Малевичем, Василием Кандинским, Аристархом Лентуловым, Михаилом Ларионовым. Эти персоналии отражают лишь немногую часть обширного круга авангардистов. Говоря о работах авангардистов, мы, скорее, представляем яркие и контрастные полотна. Однако вспомним «Чёрный супрематический квадрат» Казимира Малевича. После Джоконды это, без сомнения, самое известное произведение искусства. Это чёрно-белая точка отсчёта в новой системе координат искусства и заключительный аккорд в истории классической мировой традиции. «Чёрный квадрат» наряду с «Чёрным кругом» и «Чёрным крестом» были созданы для Последней футуристической выставки «0.10» (19.12.1915 – 17.01.1916). Именно двухцветные работы составляли основной круг экспозиции.
Евгений Рухин. «Без названия», 1973. Холст, смешанная техника, коллаж.
Это явление было настолько сильным, что спустя несколько десятилетий под влиянием ярких событий культурной жизни в СССР (включая VI Всемирный фестиваль молодёжи и студентов 1957 года, первую выставку работ Пикассо 1956 года) оно дало импульс к появлению «Второй волны русского авангарда»[2] в терминологии Михаила Гробмана.
Вторая волна одновременно стала и советским андеграундом. Это произошло после выставки, посвященной 30-летию Московского союза художников, проходившей в Манеже. После жесткой критики работ Н.С. Хрущёвым многие представители второй волны ушли в подполье. Именно мастера неофициального советского искусства — нонконформисты и составили основу экспозиции данной выставки. Девять имен, которые создают искусство, представляющее синтез традиций и абсолютное стремление к художественной свободе. Здесь можно усмотреть и память о классическом русском авангарде в работе-коллаже «Композиция» Лидии Мастерковой, которая относится к первому (героическому)[3] периоду второй волны авангарда. Это и лаконичный линеарно-абстрактный коллаж Евгения Рухина, и абсолютно новаторские образы в беспредметной абстракции Евгения Михнова-Войтенко. Эти работы — будто разные акценты, говорящие на одном языке, выражающие видение в двух цветах — чёрном и белом, подобно универсальному коду. Если «авангард создал свою азбуку, язык, эстетическое «эсперанто», на котором могли изъясняться художники новой формы»[4], то вторая волна позволила обновить этот язык, сделать его одновременно более простым и совершенным. И даже в таких работах новаторов второй волны, представителей андеграунда можно заметить, что в них остаётся связь с классическим искусством, некогда считавшаяся утраченной.
Дмитрий Плавинский. «Заброшенная церковь», 1975. Офорт.
Например, в масштабном офорте «Заброшенная церковь» Дмитрий Плавинский не просто обращается к доавангардному классическому искусству, но и воспевает традиции офорта Дюрера и Рембрандта. Рисунки Анатолия Зверева, среди которых есть портреты, автопортреты и даже изображения животных, — будто бы созданы одной линией. Эти рисунки подобны графическим работам Пикассо, который называл художника гениальным рисовальщиком и выделял среди современников. Представленные работы Зверева отражают лишь малую долю его колоссального наследия, однако, они в полной мере позволяют оценить его талант. На выставке также можно будет увидеть пять графических работ основоположника магического символизма Алексея Смирнова, которые были созданы в 60-е годы пером и тушью на бумаге. Работы
Александр Харитонов. «Дети в Раю», 1967. Бумага, графитный карандаш.
Дмитрия Лиона в середине ХХ века являли минималистичные образы, напоминающие уже упомянутых Зверева и Пикассо, но к 1980-м годам они превратились в поэтические беспредметные и эфемерные композиции, где образы заменил символ, как в произведениях «Шествие» и «Путники» из библейского цикла 1980-х годов.
Подобные духовные пути прослеживаются и в работах Александра Харитонова. Работа «Дети в Раю», выполненная графитным карандашом, проявляет самые глубокие философские размышления автора. Продолжение тонкой философской линии наблюдается в произведениях «Могильный камень» и «День мая» Бориса Свешникова, прошедшего через лагеря и способного
Пётр Беленок. «Черная воронка», 1991. Оргалит, масло, тушь.
чувствовать и воспроизводить удивительную красоту и мимолетность моментов жизни. Более сложные трактовки форм проявляются в творчестве Евгения Чубарова, который исследует пространство, заполняя его человеческими массами.
Гипертрофированные фигуры вытесняют из пространства и с поверхности весь воздух, стирая все имеющиеся границы, как в двусторонней композиции 1985 года, представленной в экспозиции. Такие образы создают ощущение тревоги за судьбы человечества, которая достигает эскалации в полотнах Петра Беленка. «Панический реализм» — так определял свой стиль сам мастер — начинает проступать в его творчестве с 1970-х годов. Поражающие своим иллюзорным эффектом, благодаря применению коллажа, работы напоминают кадры апокалиптических фильмов, погружающих в мир рефлексии. «Чёрная воронка», «Пробуждение духа стихии», «Падение метеорита» — эти картины составили триптих предчувствия неизбежного столкновения с чёрной бездной.
Несмотря на монохром, многогранность представленных на выставке произведений, проявляет всю силу искусства советского андеграунда. Два цвета, словно две ноты, которые только слившись воедино могут стать удивительной мелодией, звучащей разными красками в нашем воображении.
[1] Бобринская Е. Русский авангард: границы искусства. М.: Новое литературное обозрение, 2006. С. 5.
[2] Гробман М. Второй русский авангард // Зеркало. 2007. № 29. С. 52 – 57.
[3] Там же. С. 52 – 57.
[4] Великая утопия: Русский и советский авангард 1915–1932. M., 1993. С. 55.
Текст: Лия Окрошидзе
