Эти и многие другие воспоминания так и просятся быть нарисованными, и это с тонкой иронией и даже нежностью воплощает знаменитый литовский аниматор Сигме Бауме, дополняя документальные фрагменты интервью трогательными карикатурными изображениями «приключений» Васи на родине и за рубежом. Бауме нарисовал удивительные полеты – Вася Ситников с длинным носом и бородкой, взмахивая руками, как крыльями, летит над миром или уносится от тех, кто пытается его разглядеть и понять.
Портрет Васи при всей доскональности сбора материала кристаллизуется медленно. Тайны как будто только приумножаются, биография Ситникова обрастает новыми деталями, а вот живопись продолжает говорить сама за себя и, может быть, даже за своего удивительного создателя, словами простыми, одухотворенными и странными.
Еще после войны Ситников был окончательно и бесповоротно признан душевнобольным, проходил принудительное лечение, а после возвращения в Москву намеренно или ненамеренно поддерживал репутацию сумасшедшего, и потому регулярно становился объектом внимания милиционеров, которые наведывались к нему в квартиру на Лубянке. Один из подобных визитов зафиксирован на фотографии, которая демонстрируется в фильме.
В центре запечатлен прикидывающийся буйным Ситников с замотанным лицом, а с двух сторон от него – обескураженные подобным поведением блюстители порядка, парадоксально окруженные окладами старинных икон. Позади же этой абсурдной сценки словно из хаоса проступают черты вытянутой обнаженной фигуры на мольберте. Внимательный зритель сможет узнать в ней портрет Иры Ивлевой («Обнаженную с костылем») 1972 года – картину из коллекции Q-ART Gallery, которую сейчас можно увидеть на выставке «Зелёный свет андеграунду» в рамках юбилейного проекта «Беляево – Измайлово. Нонконформизм из коллекции Q-ART».
Кстати, иконы вовсе не случайная деталь в скромной обители Ситникова – художник на протяжении многих лет собирал уникальные артефакты, начиная с древнерусских икон и заканчивая восточными безделушками и прочими дарами особых гостей, навещавших жилище Ситникова. Однако иконы, конечно, преобладали и превращали комнату в настоящую сокровищницу, поражавшую богатством и внешним несоответствием с образом владельца. Перед эмиграцией в Европу, а затем в США Ситников решил передать коллекцию в дар Музею древнерусской культуры и искусства имени Андрея Рублёва. Так Ситников и отправился на поиски другой жизни буквально с пустыми карманами, надеясь доказать всем и себе самому, что он чего-нибудь да стоит в любой точке земного шара.
Факты в фильме чередуются с драматической быстротой. Анекдотичные нелепицы про житье-бытье художника «не от мира сего» вдруг, например, сменяются рассказом о его кончине в 1987 году – тело Ситникова несколько дней пролежало в забаррикадированной подобранными на улице «артефактами» Нью-Йоркской квартире. А потом все начинается снова – мужик ‘a la Russe’, советский шпион, юродивый, великий учитель и другие ипостаси, как будто даже исключающие одна другую, но тем не менее неизменно относящиеся к одному человеку. Что остается подлинным и главным, по мнению людей, знавших героя лично, так это свободный дух, присущий Васе в любой истории, в любых обстоятельствах и в любом окружении.
Изобилие в жизни Ситникова пестрых фактов и мифов легко принять на веру, соединить смешные и грустные истории рассказчиков в одно причудливо-длинное повествование, плохо поддающееся интерпретации, но хорошо соотносящееся с фабулой волшебной сказки. Но можно ли назвать эти собранные в фильме эклектичные фрагменты изменчивых воспоминаний целостным портретом художника?
Напротив, они скорее свидетельствует о том, что про Ситникова известно одновременно всё и ничего. Забавные казусы из жизни и многократно пересказанные байки друзей о Ваське-фонарщике только приоткрывают правду или полуправду о нём – худом, высоком, свободном от всяческих правил, в высшей степени экзальтированном и, бесспорно, очень талантливом.А главный лейтмотив фильма – кем же Ситников был на самом деле – звучит хоть и просто, но на деле оказывается премудрым хитросплетением истины и иллюзий.
Ольга Марченко
