Как и любое значимое событие, ярмарка получила не только положительные оценки. Так, искусствовед Ксения Коробейникова написала, что “проблема ярмарки – в малом количестве хорошего искусства”. Говорят также о недостаточно продуманной навигации и об излишнем внимании к проектам спонсоров.
Тем не менее сложно отрицать, что Cosmoscow если и не “преобразила культурную жизнь столицы”, то уж точно сделала заметными тенденции, настроения и идеи, характерные для российской арт среды. Попробую обозначить некоторые из них.
No future, или остановите землю, я сойду
И художники, и спикеры дискуссионной программы обращались к теме осмысления прошлого или к концепции остановившегося времени значительно чаще, чем к вопросам, связанным с будущим.
Основой проекта художника года Александры Гарт стала идея “аннигиляции времени”. Сергей Попов во время дискуссии ”Игра в долгую” высказал мнение, что “культура занимается правильными остановками прогресса”, а современное искусство “не может претендовать на то, чтобы что-то рассказать нам о будущем”, оно не создает нового, отстает от развития науки и технологии, его “функция – циркуляция хорошо знакомых образов”. Показательно, что даже использование художниками ИИ было описано как новый виток развития сюрреализма.
Некоторые галереи сделали акцент на осмыслении наследия недавно ушедших из жизни авторов. Галерея Syntax показывала работы Валерия Чтака (1981-2023), одной из ключевых фигур современного искусства России 2020-х годов, Галерея Anna Nova показала фотографии Дмитрия Маркова (1982-2024).
Достаточно большую часть экспозиции заняли работы тех, кого уже можно назвать классиками российского искусства, частью его истории. Были представлены Никита Алексеев (Iragui Projects), Эрнст Неизвестный (1925-2016), Александр Родченко, Виктор Пивоваров (XL Projects), Леонид Ротарь, Семен Агроскин (Восточная галерея).
Курс на демократизацию. Комфортное и доступное искусство
Многие обозреватели отмечают, что ставка на вовлеченность любого желающего в художественный процесс стала особенностью выпуска 2024.
Более того, в ходе дискуссий одной из основных задач ярмарки было названо снятие стигматизации коммерческих коллабораций. Видимо, это определило количество совместных проектов бизнеса и художников и их практически центральное место в экспозиции. Галерся, как было сказано, должна быть медиатором между художником и брендом. Также важно для галерей сейчас найти формы коммуникации с новыми коллекционерами, людьми поколения z, для которых импакт важнее инвестиции.
Эти установки повлияли не только на характер образовательной программы, ориентированный скорее на неофитов, но на и отбор произведений.
Приоритетами большинства галерей стали визуальный комфорт, понятность и узнаваемость языка произведений. Фигуратива и предметного искусства было заметно больше, чем абстракции. Традиционных форматов и медиа – значительно больше, чем экспериментальных.
Ожидаемо: больше всего было крупноформатных и ярких живописных работ. Тут прослеживается определенная тенденция. Лет десять тому назад на ярмарках и выставках доминировали произведения в технике гризайли или в серой гамме, сейчас таких меньшинство. Даже мастера, на протяжении долгих лет отдававшие предпочтение монохрому или сдержанной гамме, были представлены на ярмарке произведениями с активными цветовыми акцентами. В качестве примера – работы Кошлякова, Виктора Пономаренко, Алексея Ланцева. Эксперты отмечают, что в этом году даже в секции дизайна, в отличие от прошлого года, когда все стенды были черно-белыми, появился цвет. Определенно, ”Картины позитивных цветов” – тренд сезона.
Скульптура была в основном представлена малыми формами, удобными для размещения в интерьере. Галерея Пальто в этом году отдала предпочтение скульптуре: Александр Петрелли показал работы Егора Плотникова. В плане техник скульптура была разнообразнее, чем живопись. Например, XL Галерея представила произведения Алексея Булгакова из бактериальной целлюлозы (чайного гриба).
Считается, что фотография не пользуются популярностью у российских коллекционеров, но есть основания полагать, что ситуация меняется. Она была широко представлена на ярмарке. Более того, в топ самых дорогих работ, проданных на ярмарке, вошла серия фотографий «Весь мир вверх тормашками» арт-группы «Провмыза» (Галерея 9Б). Она ушла за 1 500 000 рублей. Работа масштабная, сложная с точки зрения технологии. Директор галереи рассказала нам, что это – документация части видеопроекта, и что продажа позволит лишь покрыть расходы на производство. Особое внимание было уделено коллекционированию тиражных произведений в рамках образовательной программы, а Ассоциация галерей подготовила документ «Формальные аспекты ценообразования в тиражном искусстве: фотография и печатная графика»
А вот секция цифрового искусства была представлена только двумя галереями. Конечно, тему И.И. сейчас обойти невозможно. И на выставке был показан проект, ставший результатом взаимодействия художника Якова Хомича и GigaChat. Но все-таки и в отборе произведений, и особенно в ходе дискуссий чувствовалось настороженное отношение к этой технологии, понимаемой большинством не как инструмент, открывающий новые возможности, а как конкурент и угроза. Как сказала одна из выступающих: “Искусственный интеллект не может выдумать ничего нового, и это повод для оптимизма, у нас есть наша работа”.
Что касается самого языка произведения, то часто основное требование галерей к нему было – предсказуемость. Произведение должно иметь четкие узнаваемые параллели в истории искусства. Зритель, не слишком искушенный в тонкостях современного искусства, должен понимать, что он видит, и, опознавая цитату, взращивать свою самооценку и стремление покупать. Узнаваемое было разнообразно, можно было найти отсылки к любому стилю или направлению в истории искусства – от Дюрера до Уорхола.
В этом отношении показательна работа «В розовом свете», Владимира Дубосарского с узнаваемой собачкой Люсьена Фрейда, встроенной в композицию Уайета, но в модной позитивной гамме поп-арта, ставшей неотъемлемой частью стиля художника.
Конечно, мастера, хорошо знакомые московскому зрителю, могли себе позволить быть похожими на самих себя и продолжать работу над художественными задачами, поставленными ранее. Такой подход позволил им показать вещи, сделанные на высочайшем техническом уровне, с глубоким пониманием задач живописи как таковой. Здесь следует отметить произведения Алексея Ланцева, организовавшего практически персональную выставку на стенде галереи “Наши Художники”, тонкую живопись Евгении Буравлевой, проект Виктора Понаморенко, в котором интересная концепция, основанная на “Марсианских хрониках” Брэдбери, сочетается с виртуозным исполнением.
Мы и они. Ориентированность на внутренний рынок
Приоритет российского рынка предсказуем. Как сказала Маргарита Пушкина, Cosmoscow проводится чтобы “развивать российскую арт-сцену, внутренний арт-рынок”.
Тем не менее ярмарка имеет статус международной. В этом году его оправдывала Персидская секция, состоящая из шести иранских галерей, а также тайландская, дубайская и итальянская галереи.
По заявлению организаторов, ”участие Ирана в ярмарке отметилось большим успехом”. Мнение обозревателей не столь однозначно, некоторые написали, что там нечего было смотреть. Искусство Ирана было интересно тем, что в истории его становления есть знакомые нам проблемы. Страна прошла через период изоляции, а теперь пытается интегрироваться в общеевропейский контекст, сохранив самобытность своей культуры.
К сожалению, в рамках параллельной программы этим пересечениям было уделено немного внимания. Хотя о проблемах взаимодействия с внешним миром говорилось неоднократно. По мнению Сергея Попова, российское искусство на западе даром никому не нужно, оно связано с токсичными коннотациями: российская культура пропитана ощущением ужаса. Тем не менее во всех выступлениях отечественное искусство рассматривалось как часть европейской традиции. Марина Лошак даже сказала, что культуры России и Германии удивительно похожи.
Молодым везде у нас дорога?
Не многие галереи на ярмарке решились сделать ставку на начинающих художников, но в рамках дискуссионной программы неоднократно поднималась тема прихода нового поколения и надежд, на него возлагаемых. Общее настроение выразила Марина Лошак, сказав, что сейчас даже хорошие художники используют существующие языки, и этого достаточно. Но сейчас для них – лучшее время: оказавшись в турбулентной ситуации, у них есть возможность сделать новые шаги в искусстве, которых мы все ждем.
Надежда не лишена оснований. Судя по их заявлениям, молодые участники ярмарки другие. Они стараются избегать манифестов, видимых системе, делают ставку на горизонтальные связи, объединяясь в сообщества, а не на движения. Из их искусства уходят текстоцентричность и “излишняя аналитика”, которая, по мысли Кононова-Гредина, “может мешать чистоте восприятия”. Молодым есть к кому обратиться: ряд галерей, представленных на Cosmoscow 2024, считают поддержку молодого искусства важной составляющей своей деятельности. Например HSE ART GALLERY, галерея на базе Школы дизайна НИУ ВШЭ, призванная содействовать продвижению студентов и выпускников ВШЭ, Iragui Projects, новое направление Iragui Gallery, сфокусированное на экспериментальных проектах и на поиске новых имен, МYTH Gallery из Санкт-Петербурга, которая заявляет, что “стимулирует карьеры развивающихся российских художников на основе долгосрочного сотрудничества”.
Подводя итог, можно сказать, что Cosmoscow 2024 подтвердила свой статус крупнейшего в России маркетплейса современного искусства, показала, что многие заинтересованы в развитии отечественной арт среды во взаимодействии с глобальным контекстом и готовы инвестировать в это время и деньги. Не смотря на то, что спросом пользуется, в основном, комфортное, узнаваемое искусство, предчувствие качественных изменений сильно и есть готовность их поддержать.
Текст: София Боровикова
